Эта часовня была известной всему Петербургу часовней Спасителя на Петербургской стороне, соединяющей в себе и высокочтимую православными святыню, и памятник исторической старины, так как построена «в домике Петра Великого», который
со дня основания города, уже более чем полтора столетия, стоит невредимым.
Неточные совпадения
Но он не без
основания думал, что натуральный исход всякой коллизии [Колли́зия — столкновение противоположных сил.] есть все-таки сечение, и это сознание подкрепляло его. В ожидании этого исхода он занимался
делами и писал втихомолку устав «о нестеснении градоначальников законами». Первый и единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный
со стола, положи под себя. И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит».
Дело кончилось тем, что Верочка, вся красная, как пион, наклонилась над самой тарелкой; кажется, еще одна капелька, и девушка раскатилась бы таким здоровым молодым смехом, какого стены бахаревского дома не слыхали
со дня своего
основания.
По обыкновению, шел и веселый разговор
со множеством воспоминаний, шел и серьезный разговор обо всем на свете: от тогдашних исторических
дел (междоусобная война в Канзасе, предвестница нынешней великой войны Севера с Югом, предвестница еще более великих событий не в одной Америке, занимала этот маленький кружок: теперь о политике толкуют все, тогда интересовались ею очень немногие; в числе немногих — Лопухов, Кирсанов, их приятели) до тогдашнего спора о химических
основаниях земледелия по теории Либиха, и о законах исторического прогресса, без которых не обходился тогда ни один разговор в подобных кружках, и о великой важности различения реальных желаний, которые ищут и находят себе удовлетворение, от фантастических, которым не находится, да которым и не нужно найти себе удовлетворение, как фальшивой жажде во время горячки, которым, как ей, одно удовлетворение: излечение организма, болезненным состоянием которого они порождаются через искажение реальных желаний, и о важности этого коренного различения, выставленной тогда антропологическою философиею, и обо всем, тому подобном и не подобном, но родственном.
Рассмотреть в подробности этих алчущих наживы, вечно хватающих и все-таки живущих
со дня на
день людей; определить резон, на
основании которого они находят возможным существовать, а затем, в этой бесшабашной массе, отыскать, если возможно, и человека, который имеет понятие о «собственных средствах», который помнит свой вчерашний
день и знает наверное, что у него будет и завтрашний
день.
— Видите ли, какая вещь… — протянул Спорцевадзе, раздвигая ноги, как это делал Владимир Петрович. — Вы дали полную доверенность Головинскому. Да?.. Вот он на
основании этой доверенности и нажег вас, а вам с него ничего не взять:
дело велось
со всеми необходимыми формальностями, так что вам решительно ничего не взять с своего компаньона. Мало ли торговых
дел расстраивается, и лопаются не такие компании.
Пётр угрюмо отошёл от него. Если не играли в карты, он одиноко сидел в кресле, излюбленном им, широком и мягком, как постель; смотрел на людей, дёргая себя за ухо, и, не желая соглашаться ни с кем из них, хотел бы спорить
со всеми; спорить хотелось не только потому, что все эти люди не замечали его, старшего в
деле, но ещё и по другим каким-то
основаниям. Эти
основания были неясны ему, говорить он не умел и лишь изредка, натужно, вставлял своё слово...
И в этот вечер впервые Таисия была счастлива. А через два
дня, во вторник, к ней пришло и полное благополучие, исполнение желаний, как говорят гадалки: Елена Дмитриевна сделала-таки свою случайность и погибла под колесами вагона жертвою собственной неосторожности. Так записал в протокол обманутый жандарм
со слов обманутых свидетелей и на
основании психологии.
На
основании этого маркиз де ла Шетарди отправил на следующий
день курьера к французскому посланнику в Швецию, чтобы генерал Левенгаупт, стоявший
со своей армией на границе, перешел в наступление. Так как прибытие курьера в Стокгольм потребовало немало времени, то осуществление переворота было отложено до ночи на 31 декабря 1741 года.